При этом конкретные планы энергоперехода опережают возможности добывающей отрасли, что в свою очередь создает ситуацию структурного дефицита и поднимает цены вверх. Для «зеленой» экономики требуется в несколько раз больше меди, никеля, алюминия и других цветных промышленных металлов, чем для традиционной энергетики и транспорта с двигателями внутреннего сгорания. Наращивание добычи происходит более медленными темпами, чем прогнозируемый рост спроса.
Такая ситуация может продлиться примерно до 2030 года. До этого срока предполагается заложить основы новой инфраструктуры. В дальнейшем темпы роста спроса на новые объемы металлов должны замедляться, поскольку большая часть цветных металлов хорошо подлежит вторичной переработке без потери свойств и с минимальной потерей объема. В последующем в потреблении будет расти доля вторичного металла.
Новым импульсом к росту цен стало обострение геополитической обстановки. С одной стороны, это усилило проблемы в транспортной логистике и вызвало опасения относительно перебоев поставок сырья и металлов из России и Украины. А с другой — увеличило стремление перерабатывающих предприятий наращивать запасы сырья и материалов.
Но есть и другие факторы, которые, напротив, способствуют снижению цен и создают высокую волатильность на рынках. Один из них — новая волна COVID-19 в Китае, крупнейшем импортере сырья и переработчике промышленных металлов. Новые карантины, в которые китайские власти периодически отправляют целые многомиллионные провинции, отрицательно сказываются на глобальном спросе и снижают цены. Примерно это мы сейчас и видим.
Кроме того, курс развитых экономик на сворачивание финансовых стимулов и поднятие процентных ставок способствуют росту курсов основных валют, и прежде всего доллара, а это приводит к замедлению спроса и цен. Напротив, принятие новых государственных программ по модернизации энергетической, транспортной и промышленной инфраструктуры в тех же США и Китае значительно увеличивают потребление металлов. В общем, действует множество противоречивых факторов, сочетание которых тот или иной момент приводит к значительным колебаниям цен как вверх, так и вниз, при том, что долгосрочная тенденция остается повышательной.
В то же время сами цены выступает мощным регулятором процессов. Высокие цены разгоняют инфляцию, замедляют экономику, тормозят энергопереход и заставляют переносить его сроки, тем самым снижая спрос. А с другой стороны, высокая цена стимулирует производителей на увеличение добычи и вовлекает в разработку рудные запасы и ресурсы, которые до этого считались нерентабельными. Тем самым они способствуют увеличению предложения на рынке.
По всей видимости, несмотря на сильные колебания цен на металлы, общий тренд на рост будет продолжаться как минимум до 2030 года. Исходя из этого, прикаспийским странам, имеющим соответствующие ресурсы, имеет смысл наращивать добычу и переработку. Насколько мне известно, в Азербайджане имеются рудные запасы свинца, цинка, кобальта.
Сейчас сложно сказать, в какой степени обострение геополитической обстановки сможет помешать или, наоборот, стимулировать развитие российской горнодобывающей отрасли. До 2022 года было заявлено несколько новых проектов по добыче меди.
В 2021 году «Норильский никель» вывел на проектную мощность Быстринский ГОК в Забайкальском крае, который ведет добычу руды и производство медного концентрата. А «РУСАЛ» в 2021 году запустил свой новый Тайшетский алюминиевый завод в Иркутской области. «Норильский никель» именно с прицелом на новый спрос, генерируемый «зеленой» экономикой, обозначил амбициозную стратегическую цель к 2030 году увеличить свое производство никеля и меди на 25-35%, а палладия и других металлов платиновой группы — на 50-60%.
Алексей Калачев, аналитик ФГ «Финам», специально для Vzglyad.az.
Читайте актуальные новости и аналитические статьи в Telegram-канале «Vzglyad.az» https://t.me/Vzqlyad
Тэги: